Что скрывает снег - Юлия Михалева

- Да, ваша правда... Я ведь тоже видел этого мальчишку в резиденции Софийского, а все голову ломал. Точно, тут дело семейное. Как ловко вы сразу все поняли, господин помощник!

***

- Давайте-ка подумаем. Что мы имеем?

В ожидании посетителей из резиденции, Деникин и Ершов уединились в кабинете Осецкого, оставив фельдшера с Чувашевским, а околоточных - с нянькой Вагнеров.

- Господин полицмейстер и Вагнеры по-прежнему убиты, а их единственный ребенок теперь по нашей милости сгинул в лесу.

- Как я и говорил ранее, госпожу Вагнер, несомненно, убила эта каторжница, а самого Вагнера пришибли каторжники. Они же потом отправили на тот свет и господина полицмейстера, который напал на их след...

- Замечу только, Деникин, что мы до сих пор не имеем абсолютно ни единого доказательства нашей нескладной версии.

- А как же ваши опыты над рубахой и нянькины признания?

- Они как раз противоречат вашим словам: если жертвой в самом деле стал капитан Вагнер, то произошло это прямо в его доме. Кроме того, вы же сами сказали, что господин учитель, этот любитель пошлых удовольствий, уверен, что видел в заведении Фаня тело госпожи Вагнер. Это полностью снимает с нашей пленницы хотя бы одно подозрение.

- Чувашевский все еще нездоров после удара поленом.

- И то верно. Но если хоть на миг допустить, что его разум не до конца помутился - что могла госпожа Вагнер делать в веселом доме?

- Околоточный сказал, что, по речам этой няньки, у них совсем не было денег.

- Вы допускаете...?

В этот момент их прервали.

- Расступитесь!

- Да это же никак мертвец! Люди-иии! Соседушки! Сызнова покойника несууут...

Отчего же не слышно перезвона колоколов?

Неужто Василий в суматохе потерял счет времени, и напрасно вообразил, что настал день воскресный?

Если так, то оно даже к лучшему: будет больше возможностей просочиться в резиденцию незамеченным.

По будням отец, если все шло, как обычно, принимал просителей в кабинете во втором этаже, редко покидая его до полудня, а мать занималась своим в будуаре. Все солдаты, как правило, тем часом собирались с прислугой в людской. В воскресные же дни домашние непрестанно сновали по дому.

Тень, указавшая дорогу намедни, вопреки ожиданию Василия, так и не сказала ни слова. Досадно: Василий ожидал куда более теплого приема. Да и хибара, в которую он проник, без труда разделавшись с простым навесным замком при помощи карманного ножа, к тому располагала. Однако, едва дверь, сдавшись, отворилась, как тень бесшумно скрылась за сугробами. Впрочем, сокрушался сын генерал-губернатора недолго. Все же он сильно устал.

Дом покинули совсем недавно, он не успел остыть. Проводник не подвел, приведя сюда Василия - судя по разбросанным вещам, жильцы вряд ли собирались возвратиться слишком быстро.

Юноша развел огонь в еще теплом очаге, зажег свечу и двинулся в маленькую спаленку. Поставив подсвечник на комод, он с удовольствием впрыгнул, не раздеваясь, в растрепанную постель. Однако, несмотря на тулуп, в бок потянуло холодом. Не глядя, Василий дотронулся до стены и обнаружил нехватку солидного куса.

Заткнув пролом пуховой подушкой, юноша осмотрелся. Он никак не мог понять, чей это дом.

Тут имелось всего два помещения - маловато для зажиточного хозяйства. Однако и на крестьянский угол разворошенное жилище не походило. Добротная кровать из хорошего дерева, поблескивающего в полутьме лаком, фарфоровые настольные часы, зеркало, объятое завитками. На полке над комодом с вырванными ящиками стояли дагерротипные портреты, но со своего места Василий не видел, кто там изображен, а вставать не хотелось.

Повернувшись на живот, молодой Софийский намеревался отдаться сну. Однако, опустив взгляд вниз, он увидел у ножки комода, между половицами, проломленными во многих местах, очевидно, тяжелым ударом ноги, небольшой белеющий ком. Надо думать, мусор, но Василий все же потянулся и достал его - с тем, чтобы тотчас брезгливо откинуть. Зуб! Жильцы-то, похоже, имели достаточные причины, чтобы столь спешно удалиться.

Не будучи, впрочем, слишком впечатлительным, Василий вскоре заснул. Пробудился он от стука в дверь, которую накануне осмотрительно запер, и криков. Выглянув на улицу, увидел и причину своего нежданно скорого пробужденья: возле дома бродила, вызывая, чья-то прислуга. Постояв у входа, она вдруг двинулась в обход и заглянула в окно - Василий едва успел спешно задернуть занавеску.

Гостья, тем временем, восвояси не спешила. Украдкой заглядывая в щель, Василий видел, как она то стояла, переминаясь, то снова пускалась ходить вокруг дома, регулярно заворачивая и стуча в дверь. Так прошло не менее двух четвертей часа.

Однако шум, наконец, все же стих. Осторожно выглянув, Василий увидел, как женщина удаляется. Оставаться в доме больше не безопасно: она могла вернуться, и - кто знает? - привести за собой тех, кто разорил жилище. И, в лучшем случае, Василию пришлось бы ответить на вопросы, которых хотелось бы избежать. Сын генерал-губернатора решил рискнуть.

В гардеробе он обнаружил пальто-шинель с капитанским погоном. Авантюрно. В городе, где едва ли не пятая часть военных, он либо успешно затеряется среди них и останется незамеченным, либо же, напротив, его окликнут - а если при том и узнают, то тяжкой беседы не миновать.

Впрочем, в шкафу хранилась и женская шуба на лисьем меху. Василий скинул тулуп, в котором провел ночь, и не без озорства переоблачился. Он был тонок и мал в плечах, так что одежда пришлась точно впору.

Увидев сына в этом наряде, Софийский бы тотчас же влепил ему оплеуху и выслал с глаз долой, не теряя слов. Но его тот самый взгляд... он стоил моментов боли!

Василий закутался по самые глаза в цветастый женский платок и вышел, не притворив за собой дверь.

Но двинулся он не в резиденцию, а вновь в лечебницу. Больше идти было ровно некуда.

«Побуду для надежности денек, а потом уж точно к папеньке наведаюсь».

Василий старался идти спокойно и размеренно, сдерживая шаги, не спеша и не слишком опуская голову. Так, сопровождаемый удачей, он и дошел до места, не будучи никем остановленным.

Однако доктор все еще не появлялся.

Возле лечебницы как раз никто не стоял, а отдохнувший Василий уже не был столь щепетильным, что и уставший. Кроме того, он не намеревался ничего красть. Доктор бы точно все понял.

Поднявшись на сугроб, юноша, подпрыгнув, ухватился за низкий конек, и, повиснув на нем, выбил валенками окно мансарды. Звон получился гораздо более громким, чем он рассчитывал. Не медля ни секунды, Василий вперед ногами ввалился внутрь - и тотчас же оказался застигнут: в дверном проеме стояла фигура. Принадлежала она не доктору. Одновременно напуганная и обескураженная преступным вторжением и необычным одеянием гостя, отбросившего шаль, фигура не шевелилась. Впрочем, и Василию имелось, чему подивиться, начиная с очевидного - он не ждал здесь встретить людей. Однако, теперь стало ясно, и отчего дверь заперли изнутри, и отчего она не отворилась.